Арабские путешественники средневековья сулейман купец сулейман. Средневековая арабская картография Где в средние века путешествовали арабские мореплаватели

19.02.2024 Самолеты

Тайны арабских путешественников

Еще в тот период, когда вся Европа лежала в глубоком сне, арабы являлись торговой, морской, любящей искусства, предприимчивой нацией.

Т. Эрман, немецкий географ XVIII века

В Его власти корабли с поднятыми парусами, плавающие в море, как горы.

Коран: LV, 24

При упоминании об арабских морских путешествиях и путешественниках обычно на ум приходят удивительные приключения Синдбада-морехода, вошедшие в книгу «Тысячи и одной ночи». В 1704 году французский переводчик Галлан познакомил читающую Европу с этой книгой. И с тех пор поколения читателей (а позже и зрителей) заворожены неувядающим очарованием древних мифов. Но мифов ли?…

Путешествия Синдбада в заморские страны, даже когда их не считали вымыслом, казались случайными, ибо никто в XIX веке не думал всерьез о причастности арабов к навигации: в глазах исследователей того времени они были преимущественно сухопутным народом, нацией религиозных фанатиков и воинов, купцов и странствующих дервишей, сынов пустыни и городского ремесла.

Но пристальный взгляд ученых открыл западному миру блистательных арабских ученых и поэтов, утонченную мысль и отточенное слово. Мусульманский Восток показал европейцам каменные летописи славы арабских зодчих в тяжелых сводах, летящих минаретах мечетей и чарующих линиях ажурных дворцов. Тысячи изящно переписанных рукописей показали, на какой высоте в мире этой культуры стояло древнее искусство каллиграфии; были среди арабов граверы и шахматисты, и даже при всей строгости нравов, проповедуемой Кораном, светские актеры и музыканты.

Но моряки, дальние плавания, сложившиеся традиции судоходства! Такое допущение шло вразрез с укоренившимся представлением о жителях Аравийского полуострова. Перед глазами ученых вставала цепь выжженных солнцем пустынь. Редкие пятна оазисов, пересыхающие, теряющиеся в песках реки… Мелководье, зной и пираты у морских побережий… Грозные просторы океана, чуждые вечным кочевникам… Отсутствие леса для верфей…

И куда и для чего плавать, если громадный конгломерат царств от Испании до Индии уже покорен сухопутными армиями наместников пророка? Слабый росток морской темы в науке об арабах до поры до времени казался нежизнеспособным, ведь большинство арабских сочинений стало широко известно европейцам только в XIX веке.

К IX веку арабы завоевали огромные территории от Испании и Марокко до Ирана. На всем этом пространстве сформировалась уникальная культура. Арабские страны будоражили воображение европейцев диковинными товарами и фантастическими рассказами о дальних краях. Многие арабские сказки рассказывают о загадочных землях и островах, где довелось побывать путешественникам и торговцам.

Что в этих сказках было вымыслом, что – описание природных диковинок, а что географической правдой? Как далеко простирались пути мусульманских моряков? Достигли ли они Китая? Смогли ли они обогнуть Африку? Какие тайны скрывали те из путешественников, которые смогли пересечь Сахару и проникнуть в Тропическую Африку?

Есть и еще один вектор арабских торговых экспедиций – северный. Уже в IX веке арабские путешественники проникли в Восточную Европу и оставили немало свидетельств о жизни славян. Так, один из первых путешественников – Ибн-Фадлан – оставил записки о своем путешествии из Багдада на Волгу. В его записках он четко различал русов и славян. Насколько свидетельства арабских путешественников противоречат русским летописям?

Итак, попробуем приподнять завесу над тайнами, скрытыми в глубине веков.

Потерянные сокровища арабской талассографии

Итак, долгое время европейцы считали арабов сухопутной нацией и оставляли за ними возможность лишь каботажного плавания. С упадком халифата сами мусульмане стали забывать о былом величии, науки пришли в упадок, остались лишь смутные воспоминания да еще сказки о «Синдбаде-мореходе».

Но работа ученых не пропала даром, и в XIX столетии ситуация стала потихоньку изменяться. Известный австрийский востоковед, в свое время оказавший большое влияние на Гете и Бальзака, Хаммер-Пургшталь издал «Морскую энциклопедию» турецкого адмирала и поэта XVI века Сиди Али Челеби. Долгое время эта уникальная книга изучалась и переводилась на многие языки, вместе с содержащимися в ней картами. Но вот в 1912 году французские востоковеды, роясь в архивах, обнаружили доселе неизвестную науке рукопись.

Это была «Книга полезных данных об основах и правилах морской науки» Ахмада ибн-Маджида. Попутно была обнаружена и рукопись его младшего современника Сулеймана аль-Махри. Людьми, открывшими эти сокровища, были Габриэль Ферран и Морис Годфруа-Демомбинь. Позднее к ним присоединились другие ученые, были открыты другие рукописи и материалы.

Большой вклад в изучение мусульманской талассографии внесли египетский ученый Ахмед Заки-паша, окончательно доказавший, что Ахмад ибн-Маджид был лоцманом Васко да Гамы (об этом мы расскажем подробней чуть позже) и русский востоковед Т. Шумовский, который перевел и издал три ранее неизвестные лоции Ахмада ибн-Маджида, а также написал несколько работ об арабском мореплавании.

Оказалось, что мусульмане не боялись выходить в открытое море, и торговля с самыми отдаленными уголками планеты велась с большим размахом. Кроме того, удалось доказать, что энциклопедия Сиди Али Челеби в значительной мере является переводом труда Ибн-Маджида и практически ничего не добавляет к сведениям последнего о плавании в Индийском океане. Конечно, это не умаляет заслуг турецкого ученого, который, кстати, первым в мусульманском мире привел сведения о только что открытом Новом Свете.

Теперь доказано, что арабы вели широкую морскую торговлю еще до принятия ислама. Этот процесс начался задолго до новой эры. Свидетельства, в частности, находят в трудах Плиния Старшего (I в. н. э.) и китайского путешественника Фа Сяня (V в.), который, посетив Индию, обнаружил там колонии арабских купцов.

Еще в древности, а затем и в начале средних веков арабы играли большую роль в торговле стран, прилегающих к Индийскому океану. Впоследствии они заняли ключевые позиции на великих торговых путях в восточной части Индийского океана и обрели абсолютное господство в его западной части.

Мощный военный флот появился у арабов еще во времена халифа Османа (644–656). Особая роль в этом деле принадлежит Муавии ибн-Абу Суфьяну, который был тогда наместником Сирии и воевал с Византией. Еще в 649 году мусульманский флот под командованием Абдуллаха ибн-Абу Сарха захватил Кипр, и началась его колонизация.

Вообще на протяжении столетий мусульманский флот доминировал в Средиземном море. За это время появилась целая плеяда выдающихся флотоводцев, методы которых не раз перенимали европейцы. Можно назвать Абдуллаха ибн-Кайса аль-Хариси, который начиная с 649 года около 50 раз вел корабли на приморские города Византии. А в 653-м, около Александрии, византийский флот потерпел самое сокрушительное поражение за всю свою историю.

С VII века арабы, жившие на Аравийском полуострове, стали активно распространять свою власть, культуру и новую, воинствующую мусульманскую религию – ислам – на огромной территории. На востоке они завоевали все Иранское нагорье и Туркестан, к северу от Аравии – Месопотамию, Армянское нагорье и часть Кавказа, на северо-западе – Сирию и Палестину, на западе – всю Северную Африку.

В 711 году арабы переправились через пролив, который с этого времени стал называться искаженным арабским именем – Гибралтар (от араб, «джабал тарик» – «гора Тарика») и в течение семи лет (711–718) завоевали почти весь Пиренейский полуостров.

Таким образом, в VIII веке арабы овладели западными, южными и восточными берегами Средиземного моря, всеми берегами Красного моря и Персидского залива, северным побережьем Аравийского моря. Они контролировали важнейшие сухопутные дороги, связывающие Восточную Европу – через Среднюю Азию или Кавказ и Иранское нагорье – с Индией, и западный участок Великого шелкового пути. Благодаря этому арабы не одну сотню лет были посредниками в торговле Европы со всей Южной и Юго-Восточной Азией и Китаем. Основными азиатскими товарами, поставлявшимися арабами в Европу через Персидский залив в Багдад или через Красное море к Суэцкому перешейку, были дорогие ткани, слоновая кость, драгоценные камни и жемчуг, чернокожие рабы, золото, но особенно пряности. Дело в том, что в средневековой Европе массовый убой скота проводился поздней осенью, когда начинал исчезать подножный корм. Мясо солили впрок целыми бочками, причем широко применяли пряности, чтобы мясо не теряло вкуса и не портилось. И ценились они на европейском рынке буквально на вес золота. Тропические пряности произрастали в то время только на юге и юго-востоке Азии. В торговле первое место занимал перец, распространенный почти во всей тропической Азии. Но главным местом его культуры был Малабарский берег, оттуда шли также имбирь и кардамон. Индонезия поставляла гвоздику и мускатный орех, Шри-Ланка – корицу. И эта индийская торговля с Европой была монополизирована арабами. В руках мусульман побывали и Сицилия, и Родос, и Балеарские острова, и Мальта, и Сардиния, и Корсика, не говоря о мелких островах.

Расцвет мореплавания пришелся на X столетие, ибо к этому времени покорителям пучин оказывала помощь наука. Развитие астрономии вооружило моряков методами установления местонахождения корабля по звездам при помощи соответствующих приборов. Был изобретен косой парус, что дало возможность кораблям двигаться против ветра, постепенно наращивая скорость. (Это изобретение впоследствии переняли европейцы.)

Арабские города восточноафриканского побережья – Кильва, Момбаса, Малинди, Софала и другие – вели оживленную торговлю со всеми странами Азии. Арабские моряки прекрасно знали морские пути от стран Красного моря до Дальнего Востока. «Арабские лоцманы имеют компасы для направления судов, инструкции для наблюдения и морские карты», – писал Васко да Гама.

Арабами также была создана специальная литература по мореходству, которая включала описание маршрутов, лоции, морские справочники, обобщавшие важнейшие достижения в области судоходства и навигации за много веков.

Мощное развитие получила картография: были составлены довольно точные карты известного мусульманам мира. Многие из них расшифрованы и изданы в наше время. Доказано также, что этими картами пользовались португальцы, их собирал принц Генрих (Энрике) Мореплаватель, заложивший в XV веке основы португальского мореплавания. Экономический подъем, развитие математики и усовершенствование техники кораблестроения также сыграли важную роль в развитии мореплавания.

В 827 году арабские ученые произвели измерение географического градуса: погрешность на 111 км составила всего 1 км – менее 1 %. Следующее измерение с подобной точностью сумели повторить в Европе только в XVI–XVII веках.

Впрочем, достижения арабских географов и картографов не так уж и удивительны, если вспомнить, что отличительной чертой арабской культуры являлось вообще значительное развитие точных наук , именно арабским ученым принадлежат особые заслуги в развитии геометрии и тригонометрии, а также других областей математики. Они много сделали для развития алгебры и усовершенствовали индийскую цифровую систему, введя в нее знак 0 (нуль), что дало возможность изображать цифрами любые самые большие числа.

Хотя арабские географы и не имели прямых контактов с географами Европы, однако же ввиду оказанного ими влияния на европейских географов они занимают важное место в истории географических открытий. Их главная роль заключается в том, что они сумели сохранить кое-что из наследства классической древности в тот период, когда Западная Европа была не в силах оценить его значение. Арабская литература насчитывает несколько трудов замечательных путешественников, повидавших закрытые для европейцев страны.

Но надо отметить, что вопрос о влиянии арабских путешественников на европейскую географическую мысль до сих пор не решен однозначно. Скептически настроенные исследователи придерживаются мнения, что оно было невелико (эпоха Великих географических открытий была инициирована европейцами). Но, как гласит противоположная точка зрения, арабы не только внесли огромный вклад в развитие философии, медицины, истории, физики, математики и астрономии, о чем свидетельствует множество арабских слов, которые остались в европейских языках, например, алгебра, алкоголь, азимут, зенит, надир, но и подвигли европейцев на эти самые Великие географические открытия.

Как пишет Т. Шумовский в своей книге «По следам Синдбада-морехода. Океанская Аравия», мусульманская наука много дала европейцам в области развития мореплавания. Помимо упомянутого выше, это и типы кораблей. Особой популярностью пользовались галеры, баржи и некоторые особенности корабельной оснастки. А также многие арабские понятия в области морской терминологии.

Известный немецкий ученый доктор Кюнитцх в 1959 году опубликовал каталог из 210 названий звезд, которые были переняты у арабов. Все эти факты красноречиво говорят о большом и многогранном влиянии мусульманской науки и технических достижений на европейцев.

Корабли мусульманских купцов задолго до прихода европейцев в Азию и Африку связали в единое экономическое целое разнообразные народы и государства. В систему товарооборота были вовлечены Китай, Корея, Индонезийский архипелаг, Шри-Ланка, восточная Индия, юг Индокитая, Мадагаскар, Занзибар, Мальдивские, Андаманские, Никобарские и Лаккадивские острова, вся Восточная Африка, Тайвань и некоторые более мелкие острова.

Расцветали многочисленные портовые города: Маскат, Сираф, Джульфар, Моха, Джидда, Аден, Малинди, Каликут, Дар-эс-Салам, Ормузд (Хурмуз), Мале, Момбаса, Могадишо и десятки других. Активно действовали промыслы жемчуга на Бахрейне и Катаре, добыча железной руды в Африке, заготовка корабельного леса (кокосовой пальмы) на Мальдивах и Лакшадвиппе.

Арабские путешественники значительно раздвинули пределы исследованных стран в Азии и Африке. В северной половине Африки они проникли до самого Нигера, на запад дошли до Сенегала, на востоке до мыса Корриентес. Уже в очень раннюю эпоху военачальники, посылаемые в завоевательных целях, обязаны были отмечать на картах покоренные земли. Арабы расширили изучение Аравии, Сирии и Персии и доставили хотя бы некоторые сведения о Монголии, Южной России, Китае и Индостане.

Надо сказать, что крестовые походы отнюдь не ввергли Аравию в то жалкое состояние, в каком ее мечтали видеть христианские монархи. Флот ее и гавани блистали прежним великолепием, а потери в одном месте с лихвой компенсировались приобретениями в другом. В X веке, например, ярко засверкала звезда Могадишо на побережье Сомали – новая торговая фактория южноморских Синдбадов. Ибн-Баттута, побывавший там в 1331 году, уже застал большой, оживленный и прекрасно оборудованный порт. Каждый прибывающий корабль встречали еще на рейде небольшие лодки-самбуки, и их владельцы наперебой предлагали странникам здоровую пищу и гостеприимный кров. Принять у кого-либо из них накрытое кисеей блюдо с яствами означало отдаться под его покровительство, заключить жилищный контракт. Такой или сходный обычай существовал и в других портах Африки, Индии, Мальдивских и иных островов. Однако это гостеприимство ничуть не мешало портовым инспекторам и таможенникам скрупулезно исполнять свои обязанности, а капитанам арабских кораблей – «добровольно» уступать для местной казны часть товаров по заметно сниженным ценам: это было все же лучше, нежели конфискация груза, иногда и вместе с судном, за ложную информацию.

По-прежнему престижной оставалась для арабов и служба в военном флоте. Таковых они имели пять. Два «опекали» Восточное Средиземноморье: критский, державший в повиновении острова и берега Эгеиды, и сирийский, осуществлявший ту же задачу у южного побережья Малой Азии и у берегов Леванта. Сирийский флот был вторым по значению, особенно в первой четверти X века, когда им командовал византийский пират Лев Триполитаник, из каких-то соображений променявший крест на полумесяц и одержавший ряд блистательных побед над бывшими своими соотечественниками. В западной части Средиземного моря действовали африканско-сицилийский флот, державший в постоянном страхе Италию, и испанский, чье название отражает его цели. Центральным, главенствующим флотом был египетский, его корабли дислоцировались в портах Египта и Южного Леванта, а штаб-квартира находилась в Каире.

Ни в одном флоте мира – ни до того, ни после, вплоть до XVI или XVII века – не было такой четкой организации и железной дисциплины. Весь он был разделен на десять эскадр, возглавляемых «эмирами моря» – адмиралами. Из их числа назначался главный адмирал флота – мукаддам. В мирное время все они, как, впрочем, и остальные моряки, жили в своих поместьях, а в случае даже кратковременной отлучки обязаны были известить об этом начальство и указать новый адрес или маршрут поездки.

Численный состав эскадр, а следовательно, и всего флота в разное время был различным. Неизменным оставалось лишь количество командующих и эскадренных старшин, ведавших выдачей жалованья. За каждым старшиной было закреплено определенное количество офицеров и матросов, и они, руководствуясь списком, выплачивали нужные суммы.

Из корабельных должностных лиц нам сегодня известны, кроме палубных матросов и рулевых, лоцман, писец, «мастер причала», боцман, вычерпыватель воды, плотник. Из числа матросов назначались постоянные впередсмотрящие, или дозорные, они же были и сигнальщиками. Иногда на судне был врач, если только лекарским искусством не владел кто-либо из команды. Разумеется, на весельных судах были две-три смены гребцов – свободных или рабов. Имелись также хранители провизии и корабельного имущества.

В случае подготовки к походу старшины отправляли посыльных по имеющимся у них адресам и созывали всех в Каир. Здесь халиф производил смотр и вручал «походные» – по пяти динаров каждому сверх обычного жалованья, «ибо перед лицом Аллаха и смерти все равны». Затем устраивался морской парад, и прямо с него корабли уходили в экспедицию, по возвращении из которой на повторном смотре подсчитывались потери и добыча.

Однако вопреки всем усилиям халифов смотры начиная с середины X века становились все печальнее. В 961 году арабы потеряли Крит, а спустя четыре года – Кипр, после чего они уже практически перестали грезить о лаврах в морской войне с византийцами. В 1071 году норманны вытеснили арабов с Сицилии, в 1098 году они упустили из рук Мальту, и эти потери обернулись крупным выигрышем для Италии, много лет опасавшейся разделить судьбу Испании. Впрочем, скоро и Испания смогла вздохнуть свободней и начать вынашивать идею Реконкисты – после того, как арабы потеряли в 1146 году Триполи, а двумя годами позже Махдию, свою пиратскую столицу.

Пришла эпоха оживленного обмена идеями, христиане заимствовали все, что казалось им дельным, у арабов, арабы – у христиан.

Негоцианты, географы, сказочники и математики

Арабские сказки рассказывали о таинственных странах и морях. Синдбад-мореход, Аладдин, Али-Баба, Гарун аль-Рашид, несметные сокровища, джинны, великаны, морские змеи и птицы Рухх…

На первый взгляд все это имеет слабое отношение к реальности. Но как известно, «сказка – ложь, да в ней намек…» Цветы фантазии питали вполне материальные корни – письменные памятники арабской географической мысли, труды купцов, путешественников, картографов, историков.

Теперь нам известны разнообразные труды мусульманских ученых о мореплавании, которые в общем можно разделить на две группы: описательные и математические работы. Математико-географическая литература арабов является частью их общеастрономических трудов, и ее узкоспециализированный характер многим обязан «Географии» Птолемея, переведенной на арабский язык в самом начале ГХ века. Математические труды здесь рассматривать подробно мы не будем. Нас больше интересует география описательная. Успехам арабов в этой области описательной географии значительно способствовало распространение их политического влияния. С ростом и укреплением халифата в VIII–IX веках централизованная система управления, требовала хороших путей сообщения и точных сведений о них с перечислением маршрутов, почтовых станций, с указанием расстояний и условий передвижения.

Интересы государства, бывшего мировой державой своего времени, принуждали к необходимости иметь точное представление о других, в первую очередь о соседях. И война, и мир этому содействовали: сведения доставляли и посольства, и пленники, возвращавшиеся на родину (одному из таких пленников, побывавших в Византии, мы обязаны первыми у арабов сведениями не только о ней, но и об ее соседях, славянах и других жителях Южной России).

Значительную роль в распространении знаний играли также ежегодные паломничества в Мекку и сравнительная дешевизна и легкость путешествия среди единоверцев.

Религия, наложившая обязательство паломничества (хаджа), требовала известного внимания и к астрономической географии, без которого невозможно выполнение религиозных обрядов у мусульман.

Начало и конец поста, время пяти ежесуточных молитв были строго регламентированы и нуждались для своего установления в значительных сведениях по астрономии и математике. Для определения времени молитв устанавливались горизонтальные солнечные часы (басита), планировка которых зависела от точного знания широты и долготы места. Длина тени гномона (микиас) каждый день требовала некоторых вычислений и определенных знаний. Когда тень на часах после полудня делалась больше той, какой была в полдень, на величину микиаса – гномона, начиналось время, носившее название аср. Направление в сторону Мекки, лицом к которой должен быть обращен молящийся при молитве или при постройке мечети, так называемая кибла, варьировалась в каждой стране, и определение ее было связано с географическими координатами Мекки и данного пункта.

Также астрономические знания были очень важны для успешного составления гороскопов, которым придавали серьезное значение.

В свою очередь торговля, пользовавшаяся с одинаковой легкостью и сухопутными и морскими маршрутами, не только объединяла самые отдаленные области халифата, но выходила далеко за его пределы, вовлекая в орбиту своего влияния и центр Африки, и северо-восток Европы, и юго-восток Азии. Как мы уже писали, зона влияния арабов простиралась от Атлантического до Тихого океана и охватывала также значительную часть восточного побережья Африки. Арабские купцы пересекали Сахару, в Испании и Сицилии они соприкасались с европейцами, а в Индии и Китае имели дело с народами Дальнего Востока.

И религия, и торговля расширяли масштабы путешествий, этому же содействовала и система образования. «Ищите науку хотя бы в Китае», – гласит изречение, приписываемое Мухаммеду, и путешествия в «поисках науки» с первого же века мусульманской эры стали почти обязательным завершением «круга учения». Слушать знаменитых ученых ездили из Андалусии в Бухару, из Багдада в Кордову. Достаточно вспомнить того андалусского законоведа XII века Саад ал-Хайр ал-Ансари ал-Андалуси, который подписывался ас-Сини, т. е. Китаец, потому что путешествовал в такую дальнюю страну.

Все это влекло не только расширение географических сведений, но оставляло след и в географической литературе, вызывая к жизни самые разнообразные произведения, начиная от сухих путеводителей и кончая живыми рассказами порой чисто беллетристического характера. Но долгое время эти жемчужины арабской географической науки оставались тайной за семью печатями для Европы. Как это ни удивительно, но несколько веков европейцы познавали мир, игнорируя богатейшие достижения в этой области, сделанные до них арабами!

Одним из первых арабских географов, создававших труды описательного характера, был Ибн-Хордадбех, работа которого относится примерно к 850 году. Будучи чиновником, он имел доступ к ценным статистическим материалам. В его книгу «О дорогах и царствах» включена краткая сводка его научных воззрений, заимствованных у «школы» Птолемея, а также данные о великих торговых путях арабского мира. Но при всей ценности этого труда следует признать, что он изобилует разного рода баснями, вроде рассказов о китах длиной в полкилометра.

К этому же времени относится повесть Абу Зайда Хасана ас-Сирафи (851 год) о путешествии двух купцов в Китай. Она основана на достоверных фактах и повествует о деятельности купца Сулеймана и путешественника Ибн-Вахба, об их маршрутах и местах посещений. В книге содержится много интересных сведений о торговых взаимоотношениях восточных народов, описаны быт и нравы жителей стран Дальнего Востока.

Появившаяся на рубеже IX–X веков еще одна уникальная арабская хроника, которую написал в VIII веке Абу Суфйан Махбуб аль-Абди, говорит о постоянных связях Омана и Басры с Китаем, Индонезией и Кореей и подтверждает факт существования арабо-персидской торговой колонии в Гуаньчжоу. Эта колония была уничтожена в 878 году в результате восстания Хуан Чао. Тогда погибли десятки тысяч мусульманских торговцев. Но восстание не прервало торговлю между двумя областями восточного мира, а только несколько ослабило ее. Кстати, косвенным свидетельством размаха этой торговли являются факты исламизации народа хуэй в Южном Китае и народа тям в Индокитае. Последний основал мощную исламскую державу Тямпу (погибла в XVII ст.). Оба народа сохранили приверженность мусульманской религии до настоящего времени. Несколько позже обратились в ислам многие народы Индонезии, Малайзии, Брунея и Сингапура…

Другим известным арабским географом, историком и путешественником этого периода является Якуби (Абуль-Аббас Ахмед ибн-Якуб), фундаментальная работа которого – «Книга стран» – написана около 900 года. Его называют отцом арабской географии, поскольку писатели, жившие позднее, широко пользовались его трудами. Он родился в Багдаде, в семье чиновника. Жил в Армении, потом в Хорасане, путешествовал по Индии. Затем обосновался в Египте, откуда ездил в Магриб. С юности Якуби горел желанием узнать как можно больше об отдаленных странах. Сам он был опытным путешественником и, кроме того, собрал большой материал, опрашивая людей, побывавших на Западе или на Востоке. Все, что он знал, он и обобщил в сводном труде под названием «Книга стран» («Китаб аль-булдан»).

Эта книга содержит обработанные сведения по географии всего исследованного к концу IX века н. э. мира, зачастую весьма оригинальные. Якуби приводит подробные географические наименования населенных пунктов, расстояния между ними и ряд фактов из области экономической географии. Само заглавие его труда уже показывает, что Якуби хорошо понимал широту и размах такого предмета, как география. Он был серьезным писателем и, в противоположность многим более поздним арабским географам, отделял правду от вымысла.

Якуби также является также автором двухтомного сочинения «Тарих» («История»), в первой части которой содержатся сведения по истории Ассирии, Египта, Греции и других государств древности. Вторая же книга рассказывает об истории ислама и Арабского халифата до 259 года хиджры, то есть до 872 года н. э.

Странствия другого, типичного для этого раннего периода географа Ибн-Хаукаля (Абдул-Касим-Мухамед), родом из Багдада, могут служить хорошим примером прекрасных связей внутри мусульманского мира. Ибн-Хаукаль путешествовал более 30 лет по разным странам. В 953 году он отправился на восток, где в долине Инда встретил географа Истахри, который написал впоследствии книгу «Климаты», снабдив ее картами. Книга эта легла в основу «Книги дорог и царств», законченной Ибн-Хаукалем в 988-м, которая представляет собой географическое, политическое и статистическое описание различных провинций империи халифов, в которой также можно найти некоторые сведения о хазарах, болгарах, славянах и русах. Автор использовал всякого рода сведения, «делающие географию наукой, представляющей интерес как для государей, так и для людей всех сословий», сделал свою книгу общедоступной. Труд Ибн-Хаукаля важен и в силу того факта, что он заключает в себе описание мусульманской империи халифов в зените ее могущества.

Однако еще большую ценность представляет большой труд Масуди, объехавшего весь мусульманский Восток от Испании до Китая и побывавшего также, по-видимому, на Мадагаскаре. Хотя труд этот, названный Масуди «Золотые копи и россыпи самоцветов», и не является чисто географической работой, но он содержит много сведений географического характера. Создавая свой труд, Масуди хотел создать нечто вроде энциклопедии знаний того времени. Он имел весьма ограниченное представление о Европе и многое заимствовал у более ранних писателей, но в некоторых вопросах он был хорошо осведомлен. Так, он знал, что Каспийское море было внутренним озером, и был первым арабским географом, указавшим на существование Аральского моря.

Серьезная географическая составляющая есть в замечательном труде Бузурга ибн-Шахрияра «Чудеса Индии» (X век). Автор описал животный и растительный мир дальних стран, быт народов тех мест, много рассказал об архипелагах и море. Следует заметить, что мусульманские ученые того времени уже использовали систему географических координат.

Особо следует выделить Абу Бакра Ахмада ибн-аль-Факиха аль-Хамадани, который большое внимание уделил этнографии и описанию фауны. Самобытный характер в трудах этого ученого имеют разделы, в которых говорится о маршрутах кораблей в восточных морях, признаках перемены ветра, огнях святого Эльма, вулканах и пр. Экономическая и политическая жизнь описываемых стран, особенно Китая, также отображены очень хорошо.

Китай, Корея, Тибет, Кхмер, Индия, Никобарские острова и даже моря за полярным кругом описаны в трудах Абу Али Ахмада ибн-Умара ибн-Русты. Существовала и обширная лоцманская литература по навигации в Индийском океане, частично в Тихом океане и подробнейшие лоции Красного и Средиземного морей.

Следующий арабский географ, Идриси, хотя и не считается самым крупным с точки зрения европейцев, является, пожалуй, самым интересным. Этот человек по имени Абу Абдаллах Мухаммед ибн-Мухаммед ибн-Абдаллах ибн-Идрис ал-Хаммуди ал-Хасани (1100–1165), известный как аш-Шериф ал-Идриси или просто ал-Идриси, был потомком эмирского рода Идрисидов (ветви Алидов), но ко времени его рождения семья давно лишилась власти. Родился он в Сеуте, но образование получил в Кордове. С юности много путешествовал, в 1116 году жил в Малой Азии, также (по мнению акад. И. А. Крачковского) посетил Францию и Англию, объездил Испанию и Марокко. Около 1138 года переехал в Палермо ко двору Рожера II.

Греческое слово «талассография» переводится как «мореведение», наука об описании морей, о мореплавании и мореплавателях.

К арабским географам обычно относят всех средневековых мусульманских географов, писавших на арабском языке – культовом языке ислама. На самом же деле среди них были представители ряда неарабских народностей, в том числе уроженцы Средней Азии (Хорезми, Альбируни и др.).

Арабы, кстати, стали учителями европейцев не только в области математики, они сделали большие успехи и в медицине, поставив ее на четко научную основу, прибегая в своих опытах к препарированию и тщательно изучая анатомию. По арабским учебникам медицины в Западной Европе учились на протяжении всех средних веков. Особенно большую известность не только на Востоке, но и в Европе приобрел знаменитый врач и физиолог Абу Али ибн-Сина (Авиценна, 980-1037), таджик по национальности, живший в государстве Саманидов. Авиценна написал около 100 книг по медицине, физике и философии. Главное его произведение «Канон врачебной науки» было переведено на латинский язык и являлось своего рода настольной книгой у врачей средневековой Европы почти до XVI века.

Одним из требований ислама было паломничество в Мекку, обязательное раз в жизни для мусульманина при наличии известного достатка и свободных путей сообщения.

Джуманалиев Т.Д., кандидат исторических наук, доцент КГНУ.

Возникновение ислама, а затем последовавшие арабские завоевания на Западе и на Востоке, привели к образованию арабского халифата. Однако завоевания продолжались на северо-востоке в первой четверти VIIIв., где были присоединены Мавераннахр и ряд других сопредельных областей. С ростом и укреплением халифата в VIII-IX.в.в. возник ряд государственных задач, особенно в финансово-налоговой системе. Конечно, арабы могли заимствовать хозяйственно-финансовую систему покоренных народов, в принципе они взяли за основу, но изменившиеся условия требовали и вновь проверенных точных сведений о распределении провинций, заселенных пунктов, о продуктах земледелия и промышленности, о размере обложений натуральных и денежных.

Кроме того, централизованная система управления требовала хороших путей сообщения и точных сведений о них с перечислением маршрутов, почтовых станций, с указанием расстояний и условий передвижения.

Интересы государства, будучи мировой державой своего времени, не позволяли ему ограничиваться знанием только своей территории; необходимо было иметь точное представление о других, в первую очередь о соседях и предполагаемом противнике. И война и мир этому содействовали: сведения доставляли и посольства, и пленники, возвращавшиеся на родину.

Путешествия с первых веков халифата приобрели очень оживленный характер. Как известно, одним из требований ислама было паломничество в Мекку, обязательное раз в жизни для мусульманина при наличии известного достатка и свободных путей сообщения. Поэтому существования последних имела религиозную сторону, а также торговля сухопутными маршрутами, не только объединяла самые отдаленные области халифата, но выходила далеко за пределы его, вовлекая в орбиту своего влияния и центр Африки, и северо-восток Европы, и юго-восток Азии. Короче, и религия, и торговля расширяли масштабы путешествия; тому же содействовала и система образования, которая рассматривала путешествия в поисках науки завершением круга учения и считалась обязательным.

До IX в. у арабов отсутствовало самостоятельное географическое произведение, но в девятом веке начинается знакомство с географическими трудами Птолемея как Альмагеста и География в переводах сирийских авторов и другими произведениями древних греков. Одновременно, подвергая их обработке, и завершается оформления научной и описательной географии арабов. Основное значение арабской географической литературы заключалась на новых фактах, сведениях сообщаемых ею особо не вдаваясь в теорию. Арабы, в своих географических описаниях, охватили всю Европу за исключением крайнего севера, южную половину Азии, Северную Африку, берега Восточной Африки. Арабы дали полное описание всех стран от Испании до Туркестана и устья Инда с обстоятельным перечислением населенных пунктов, с характеристикой культурных пространств и пустынь, с указанием сферы распространения культурных растений, мест нахождения полезных ископаемых. Их интересовали не только физико-географические или климатические условия, но в такой же мере быт, промышленность, культура, язык, религиозные учения. Сведения их не были ограничены областями халифата и значительно выходили за пределы известного грекам мира. Последние плохо знали страны к востоку от Каспийского моря, не имели почти никакого представления о восточном береге Азии к северу от Индокитая. Арабы же сообщают сведения о пути по суше к верховьям Иртыша и Енисея, о морском береге Азии вплоть до Кореи.

Таким образом, вышеотмеченные объективные и субъективные факторы дали толчок возникновению собственно арабской географической литературы, которая оставила глубокий след и, в последующем, оказала влияние на европейскую географическую науку.

Как выше отметили, арабы в географических описаниях не ограничивались пределами халифата, они продолжали свои путешествия на северо-восток и юго-восток, где находились исторические области, как Мавераннахр, Семиречье и Восточный Туркестан и вышли на торговые пути существовавших уже несколько столетий до прихода арабов.

Арабские путешественники в своих географических описаниях дали подробную картину городов и поселений, их жителей, местностей и ряд других ценнейших сведений, которые были расположены на Великом шелковом пути и тем самым они внесли весомый вклад в изучение истории и культуры народов Центральной Азии в эпоху средневековья. Благодаря сообщениям арабских путешественников нам известно о существовании средневековых городов и поселений, названия племен и местностей, маршруты торговых путей, в известной степени дают некоторые сведения хозяйственной и религиозной жизни жителей этого региона.

Для арабских географов IX-X в.в. характерно давать описание только мусульманским странам, поскольку нет необходимости в описании страны безбожников. В то время Таласская долина и западная часть нынешней Ошской долины до г. Узгена входили в область ислама. В Центральной Азии караванная торговля переживала своеобразный торговый бум, поскольку основные ветви шелкового пути проходили через территории данного региона.

Сведения арабских авторов IX-X в.в. позволяют с большей или меньшей точностью восстановить для рассматриваемого периода отрезок Великого шелкового пути со всеми его ответвлениями, проходивший через Центральную Азию. Основная трасса этого отрезка начиналась в Багдаде – столице Аббасидского халифата - крупнейшем центре культуры и торговли всего мусульманского Востока, связанном с многочисленными странами мира.

Естественно, торговые связи с другими государствами зависели от интенсивности межгосударственных отношений, а также от стабильности в регионах расположенных на торговом пути.

В указанный период Центральная Азия переживала своеобразный торговый бум, связанный с развитием городов, ремесла и торговли, предметом торговли были самые разнообразные товары, привозимые из разных стран, которые пользовались огромным спросом на среднеазиатских рынках, в частности ткани, ювелирные украшения и металлические изделия и т.д. К числу товаров вывозившихся из Центральной Азии следует отнести ферганских лошадей, кожу, меха, изделия из стекла, драгоценности, ковры, сельскохозяйственные культуры и т.д., которые также пользовались большим спросом на рынках других стран.

Несомненно и другое, что арабские путешественники ходили только по самым удобным, хорошо известным караванным путям, где можно было получить (или купить) все необходимое для дальнейшего путешествия. Это свидетельствует о том, что маршруты исследования совпадают с уже ранее существовавшим торговым путям.

Среди арабских путешественников следует выделить ибн Хардадбеха, Кудама ибн Джафара, Ибн ал- Факиха, ал – Мукаддаси, ал-Истахри, которые дали свои географические описания северной ветви Великого шелкового пути. В свою очередь северная ветвь состояла из двух основных ответвлений: Южной и Северной. Судя по описаниям арабских путешественников, они сумели пройти оба ответвления, кроме того, дать характеристику этим маршрутам. Согласно их описанию, арабские путешественники двигались от Багдада через северную Месопотамию, попадали в Иран, а затем по персидскому участку шли к северо-востоку, в область Хорасан, где начинался собственно центрально-азиатский участок. В качестве ворот в Центральную Азию служил г. Мерв (ныне Мары, Туркмения), последний имел важное политическое и торговое значение в IX-X в.в. От Мерва путешественники направлялись в Амулю (ныне Чаржоу, Туркмения) далее в Бухару, оттуда в Самарканд. Расстояние между этими городами арабы указали, и они занимают от 36 до 39 фарсахов (1 фарсах – 6-7 км.). Причем ибн-Хардадбех, Кудама ибн Джафар и ибн ал- Факих дают разные расстояния между этими городами и эта разница составляет от 3 до 5 фарсахов. При установлении их современного эквивалента необходимо учитывать разницу между дорожным и картографическим расстоянием, разницу между древним и современным расстоянием. Дело в том, что путешественники стремились к выпрямлению и упрочению путей, если географический рельеф позволял это сделать, и открывали новые пути или их участки и ряд других моментов. Это можно заметить при дальнейшем описании маршрутов арабских путешественников.

Далее путешественники двигались от Самарканда к Замину (Узбекистан), здесь торговый путь разделялся на ветви, это, так называемая, Ферганская (южная) и Шашская (тюркская). По В.В. Бартольду этот путь разделялся в Сабате. От Замина дорога шла к г. Ахсикету (ныне руины Иски-ахсы, Узбекистан). По мнению О.К. Караева, что между этими городами от южной дороги отходило (еще) четыре ветви: две селении Сабата, третья в г. Ходженте, а четвертая в г. Ахсикете. Эти дороги соединяли между собой мусульманские области с районами Центральной Азии. Далее путь следовал от г. Ахсикета через Куба в Ош, а затем в Узген. Этот путь для караванной торговли был удобен и проходил по степи. От Узгена путь лежал через высокие горные проходы по Кудама ибн Джафара ал-Акаба, где автор отмечает, что дорога очень крутая и труднопроходимая, с подъемами и спусками и оттуда можно попасть в г. Атбаш. О.К. Караев дает пояснение, что арабское слово Ал-Акаба означает – горный проход, горная дорога, крутой подъем. По Махмуду Кашгарскому этот горный проход называется Качук Арт и он находился между Узгеном и Кашгаром. По мнению А.Н. Бернштама, этот горный проход, о котором упоминает Кудама ибн Джафар, находился не в районе Арпа, а долине реки Ала-Бука.

От Акаба дорога вела через долину Кара-Коюн в средневековый г. Атбаш (ныне развалины Кошой-Коргон). По данным археологии г. Атбаш в VIII-XII в.в. являлся ставкой тюркских каганов.

О.К. Караев ссылаясь на сообщения Кудама ибн Джафара соединяет дорогу Атбаш- Верхний Барскан, и она проходила через кочкорскую и иссык-кульскую долины. У В.В. Бартольда этот путь не указан.

Очевидно, Южная дорога играла второстепенную роль, поскольку этот путь менее освещен у арабских географов, за исключением Кудама ибн Джафара.

Что касается тюркской или шашской дороги, Северной ветви Великого шелкового пути, как называли арабские путешественники, то она начиналась у г. Замина, оттуда путь лежал к реке Тюрк (совр. Чирчик) и далее г. Шаш (г. Ташкент). Согласно арабским писателям р. Тюрк рассматривалась как граница между мусульманскими областями и страной тюрков или неверных. От г. Шаш дорога вела в Исфиджаб (Чимкент), оттуда в Тараз. Все указанные арабскими путешественниками расстояния между городами и селениями почти совпадают с современными и поэтому у нас нет повода не доверять авторам.

От г. Тараза северный путь проходил через селения Уч-Булак и Кулан (ст. Луговая), этот участок упоминает ибн Хардадбех и ал-Мукаддаси, что в Кулане была соборная мечеть и укрепление.

Северная дорога от с. Кулан до с. Аспара (с. Чалдовар), проходила по территории современного Кыргызстана через многочисленные селения Чуйской долины в г. Невакет (Кеминь). На этом участке, по сообщениям арабских географов, находились многочисленные города и селения Мерке, Аспара, Нускет, Харанджуван, Сарыг, Джуль, Кирмираб и Невакет (с. Орловка), ныне все вышеперечисленные города и селения в развалинах.

Северная дорога от г. Невакета вела через г. Суяб (ныне с. Шабдан) в Верхний Барскан, последний находился на юго-восточном берегу Иссык-Куля, далее путь лежал через перевал Сан – Таш в районе Каркары в Восточный Туркестан.

По мнению О. Караева, в районе Верхнего Барскана соединяются северные и южные торговые дороги.

В долине Талас и Чу, северная дорога разделялась на пять ветвей, проходивших непосредственно по территории современного Кыргызстана.

Первая (Чаткальская) ветвь северного пути начиналась у г. Тараза и шла через перевал Кара-Бура и долину Чаткала в Фергану. О долине Чаткал сообщают мусульманские географы X в. Ибн Хаукал, ал-Мухаддаси и автор анонимного сочинения Худуд ал-алам и ее городе Ардаланкет.

Вторая ветвь северной дороги начиналась также у г. Тараз и проходила через территории Кыргызстана и вела в Верхний Барскан через долины Таласа и Суусамыра.

Третья (илйская) ветвь начиналась в районе Харран (с. Ак-Су). По мнению А.Н. Бернштама, этот путь проходил через брод Тайкечу на р. Чу, Курдайский перевал, в районе Алма-Аты.

Четвертая ветвь северной дороги связана с г. Джулем (развалины Чала- Казак). В.В. Бартольд писал на основе письменных источников IX-X в.в., что этот путь проходил от Джуля через Тараз и соединялся с дорогой из Ахсикета.

Последняя, пятая ветвь начиналась в г. Невакет и шла по Боомскому ущелью к берегам Иссык-Куля, где соединялась с южной дорогой. Хотя А. Бернштам отрицает существование этой торговой линии, ссылаясь на то, что Боомское ущелье лишено каких-либо следов былых обжитых пунктов.

Таким образом, возникновение, а затем расцвет арабской географической науки были связаны с рядом факторов, прежде всего с образованием арабского халифата и распространением ислама, а также освоение греческой географической науки арабами, и ее творческие достижения. Кроме того, арабы одновременно все достижения в области науки связывали с нуждами и интересами государства и финансово-хозяйственной системы.

Итак, арабские географы ибн- Хардадбех, Кудама ибн-Джафар, ал-Истахри и др., дали в своих трудах географическое описание северной ветви Великого шелкового пути, в которых отметили существование городов и поселений в IX-X в.в. на территории Кыргызстана. Можно сказать, судя по сообщениям арабских географов, что северная ветвь торгового пути занимало особое место, как и все другие ветви Великого шелкового пути. Более того, путешественники указали маршруты дорог и местностей, расстояния между ними, без которых невозможно было бы восстановить пути движений караванной торговли. Несомненно, что оседлое и кочевое населения принимали активное участие в международной торговле, это подчеркивают арабские географы. Кроме того, благодаря сообщениям этих путешественников, мы знаем, что на территории Кыргызстана, в то время бурно развивались городская цивилизация, ремесло и торговля, и занимало значительное место в их хозяйственной жизни.

Еще более широк был географический кругозор арабов, появившихся на исторической арене Передней Азии. Арабов можно считать одним из самых путешествующих народов того времени. В результате образ «человека путешествующего» становится популярным в восточной литературе.

С VII века арабские племена, проживавшие на Аравийском полуострове, обрели новую религию - мусульманство. Основатель новой религии Мухаммед (около 570-632 гг.) вынужден был покинуть Мекку и переселиться в соседний город Медину. Хиджра (по-арабски «переселение») состоялась 16 июня 622 г. Эта дата станет началом нового мусульманского летоисчисления. После смерти пророка руководители мусульманских общин получают титул халифа, что означает «заместитель», «наместник».

Первыми халифами были ближайшие сподвижники Мухаммеда, которые завершили объединение Аравии, заложив основы гигантской империи арабов - Халифата. География военных походов арабов велика - она охватывает Средиземноморье, африканское побережье и территорию Западной Европы. Завоевание Испании маврами в 714 г. привело к усилению влияния арабской культуры.

Народы, населявшие арабский Восток, прославились не только завоевательными походами, именно они налаживали торговые связи с другими странами. В IX-X веках арабских купцов можно было встретить на сухопутных дорогах Востока, Северной Африки и Средиземноморского побережья. Корабли арабских торговцев плавали по всем морям Европы, по Красному морю и Индийскому океану. Из арабских путешественников по Передней Азии наиболее известны Сулейман из Басры (1494-1566), который совершил путешествие в Китай, посетив Цейлон и Суматру, Андамановы и Никобарские острова. В его записках описано много удивительных приключений на море и островах, населенных каннибалами. Много путешествовал хорезмский ученый-энциклопедист аль-Бируни (924-1048), автор многочисленных трудов по истории, географии, филологии, астрономии, точным наукам, геологии и др. Бируни обобщил собранные им во время путешествия материалы в своем трактате по математической и описательной географии «Каноне Масуда». В 1030 году он выпустил труд, посвященный Индии, аль-Бируни обрисовал быт, культуру индийцев, изложил их религиозно-философские системы.

Последующие столетия были ознаменованы расширением географии странствий. Арабский писатель Ибн Даста (2-я половина IX - начало X в.), живший в Персии, значительно расширил географию путешествий, совершив длительное странствие, результатом которого стала историко-географическая энциклопедия своего времени «Книга драгоценных сокровищ», содержавшая интересные сведения о стране народов Восточной Европы (славян, русов, булгар и др.), которые считаются древнейшими в дошедшей до нас арабской географической литературе.

Путешествия были столь распространенным явлением, что великий врач, уроженец небольшого селения близ Бухары Абу Али Ибн Сина (ок. 980-1037), которого европейцы называли Авиценной, в своем «Каноне врачебной науки» посвятил специальную главу советам путешествующим. В этом трактате семь параграфов, где выдающийся целитель дает рекомендации по режиму питания, профилактике здоровья и оказанию помощи путешественникам в разных климатических зонах, а также советы для путешествующих по морю. Авиценна, в частности, советует путешественнику, лишенному привычных вещей, к которым он привык в своем доме, относиться с особым вниманием к своему питанию. Необходимо употреблять пищу хорошего качества и в небольшом количестве, для того чтобы «она переваривалась хорошо, и в сосудах не скапливались излишки. Не следует отправляться в путь с полным желудком, чтобы не испортилась пища и не явилась потребность пить воду». Относительно употребления воды Авиценна дает особые наставления по ее очищению и обеззараживанию.

Самым известным арабским путешественником считается Абу Абдаллах Ибн Баттута из Танжера (Марокко), который в XIV в. побывал почти во всех странах тогдашней Азии, познакомился с северным побережьем африканского материка и долиной Нила. Во времена второго путешествия он пересек Сахару в разных направлениях. В дальнейших своих путешествиях Ибн Баттута посетил Крым, побывал в низовьях Волги, побывал в Средней Азии. Несколько лет он прожил в Индии, далее он прошел через Индостан на юг, посетил Мальдивские острова, Цейлон и морем прибыл в Китай. Пройдя по суше и по морю в общем более 130 тыс. км, Ибн Баттута вернулся домой и написал книгу под названием «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий», более известную как «Путешествия Ибн Баттуты». Книга о его 25-летних путешествиях, содержавшая большой исторический, географический и этнографический материал, была переведена на несколько европейских языков и стала ценным пособием по средневековому страноведению.

Совершенное им в 14 веке путешествие было по тем временам подлинным чудом. Ибн Баттута посетил огромную территорию – от Балкан до Китая, от Крыма до Центральной Африки.

Ибн Баттута пустился в путешествие будучи молодым человеком 22 лет от роду. Первым делом он направился на паломничество в Мекку. Однако этим дело не ограничилось, и Ибн Баттута посетил Сирию, Анатолию, Аравийский полуостров, Ирак, Иран, Среднюю Азию, Китай, Крым, Индию, Болгарию, ряд районов Африки. Можно представить, насколько трудным было это дело в 14 веке. Однако Ибн Баттута был выдающейся личностью, вызывавшей к себе уважение везде, где бы он ни бывал. Именно Ибн Баттута считается первооткрывателем таких стран, как Судан и Нигерия. В очерках Ибн Баттуты большое место отводится и Анатолии. В 14 веке турки имели в Анатолии небольшие княжества (бейлики). В те времена еще существовала Византийская империя.

Путешествие Ибн Баттуты в Анатолию началось с взошествия на борт корабля, отплывшего из Лазкии, что в Сирии. Красота Анатолии поразила путешественника, имевшего опыт посещения многих стран:

“ В Лазкии я сел на корабль одного генуэзца и отправился в Анатолию. Благодаря попутному ветру мы были в Анатолии спустя 10 дней. Первым городом, который я увидел в Анатолии, была Аланья. Края эти чрезвычайно прекрасны. Жители этих мест доброжелательны и гостеприимны. Живут они зажиточно. Кухня в этих местах превосходная ”.

Ибн Баттута часто отмечает в своих заметках гостеприимство анатолийцев. Пишет он и о представителях ремесленных цехов, наперебой приглашавших его в гости. Назывались эти цеха “ ахи “ (равно как и члены оных). Вот что пишет арабский путешественник:

“ На второй день пребывания в городе один из ахи подошел к моему другу Шехабеддину и заговорил с ним по – турецки. Одет был этот человек в старую изношенную одежду. На голове у него была войлочная шапка. Сказанного им я понять не смог по причине невладения турецким. Шехабеддин спросил меня: “ Ты понимаешь, что говорит этот достойный человек? “ Я ответил отрицательно. И тогда мой друг сказал, что человек в отрепье приглашает всех нас к себе на обед. Я возразил, что идти вряд ли следует, ибо этому человеку вряд ли будет по силам угостить всю нашй группу. На что Шехабеддин, улыбаясь, сказал, что возможностей у человека предостаточно, ибо он стоит над двумястами ремесленниками и является главой цеха ахи, в связи с чем наш визит никакого ущерба ему не нанесет ”.

Похожая история приключилась в Ладике. Здесь две группы ахи буквально вступили друг с другом в единоборство, стремясь пригласить к себе арабских путешественников. Вот как описывает эту ситуацию Ибн Баттута:

“ Когда мы проезжали мимо рынка, оттуда выскочили какие – то люди, схватившие наших коней за уздцы. Другая группа попыталась помешать первой группе в их начинании, ввиду вышла драка. Я подумал было, что люди эти – грабители с большой дороги. К счастью, мимо проходил человек, говоривший по – арабски. Он – то и разъяснил нам, что дело совсем в другом: люди эти принадлежали к различным группам ремесленников, соревновавшихся за право приветить нас “.

Мехмет Айдыноглу был одним из беев, правивших в те времена в Анатолии. Он тоже посчитал за честь принять такого просвещенного человека, как Ибн Баттута. Вот что пишет последний о визите к Мехмету Айдыноглу:

“ Под ореховым деревом был накрыт великолепный пиршественный стол. Мы пообедали вместе с беем. Последний, увидев, что на столе нет овощей и пряностей, велел наказать своего казначея и поменять кушанья. После трапезы мы поднялись с беем по высокой лестнице и оказались в большом прекрасном зале с бассейном посередине. На каждом углу бассейна были установлены фигуры бронзовых львов, из пасти которых текла вода. У всех четырех стен зала были установлены тахты, обитые парчой. Несмотря на наличие в зале трона бея, он уселся вместе с нами на тюфяки, разложенные на тахтах. Вслед за этим нам сюда принесли золотые, серебряные и керамические сосуды с шербетом ”.

Ибн Баттуте удалось то, чего не удавалось сделать многим мусульманским путешественникам: посетить Стамбул. Один из беев, у которого Ибн Баттута побывал до посещения Стамбула, был женат на дочери византийского императора. Нашему герою удалось оказаться в делегации, вместе с которой дочь собиралась посетить своего отца. Так что и путешествие оказалось комфортабельным. Вот что пишет в этой связи арабский путешественник:

“ Въехали мы в Стамбул незадолго перед закатом солнца. Повсюду звенели колокола. Перед вратами в императорский дворец находилось множество слуг. Они стали кричать: “ Сарацины, сарацины “ (то есть, “ Мусульмане, мусульмане “) и воспрепятствовали нашему проезду во дворец. Однако после того, как Билон Хатун разъяснила императору то, что мы ее сопровождающие, нас пустили во дворец. Нам дали комнату. Кроме того, по всему городу объявили, что мы можем посещать любую часть его “.

Ибн Баттута был принят императором, на которого путешественник произвел хорошее впечатление. В результате нашему герою дали возможность посетить любое облюбованное им место. И это при всем при том, что в те времена иностранцы не могли разгуливать по городу так, как им заблагорассудится. Вот что пишет в этой связи сам путешественник:

“ Император стал задавать нам вопросы о тех местах, где мы побывали – об Иерусалиме, священных местах, Египте, Ираке и так далее…. Ввиду того, что рассказанное нами пришлось ему по вкусу, император отдал приказ дать нам охрану и хорошее помещение. Мне был также выдан прекрасный конь и один из личных телохранителей императора. Кроме того, была удовлетворена и моя просьба о предоставлении мне гида “.

Среди прочих достопримечательностей Стамбула Ибн Баттута посетил и Ая Софью. Правда, внутрь его не допустили. Тем не менее путешественник сумел описать увиденное вокруг церкви:

“ Ая Софья – самый крупный храм, обнесенный стеной. Мимо храма протекает речка, берега которой обсажены деревьями. В храме находится с тысячу монахинь – девственниц, посвятивших себя служению Всевышнему. И в других церквах города живет множество монахов и монахинь. Среди них и отец нынешнего императора. Утверждается, что некоторые из священнослужителей происходят из рода апостолов. Ежегодно сюда для посещения Ая Софьи приезжает папа “.

Как мы сказали выше, личность Ибн Баттуты повсюду вызывала к нему большое уважение. Не исключением стала и дочь императора, одарившая арабского путешественника щедрыми дарами в момент расставания. Вот что пишет по этому поводу Ибн Баттута:

“ Она вызвала меня к себе и вручила триста золотых, две тысячи венецианских дирхемов, ткани, вытканные византийскими девушками, одеяния, сотканные из шелка, льна, шерсти, а также двух коней, присланных ее отцом. Пожелав нам доброго пути, она дала нам охранников “.

Каждый день для нас - это день больших открытий, которые мы делаем в течение всей своей жизни. Много лет назад выдающиеся путешественники сделали большое дело - они открыли для нашего понимания новые уголки мира, по которым еще ни разу не ступала нога человека. И со временем те безлюдные территории переполнились разнообразным населением, которое живет там до сих пор.